Кевин кивнул и осмотрелся.
— Не слышно каких-нибудь сплетен здесь? Наверняка в Ремуте уже каждый знает, что Морган вернулся.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Дерри. — О чем ты думаешь?
— О чем я думаю? — переспросил Кевин, — Я думаю мой друг, что мы все в большой опасности. Ты знаешь, какие обвинения выдвигаются против него?
— Боюсь, что да.
Кевин загнул один палец.
— Во-первых, ересь. А во-вторых, — он загнул второй палец, — государственная измена. Можешь представить, какое наказание грозит за каждый из этих проступков по отдельности?
Дерри вздохнул, его плечи опустились.
— Смерть, — прошептал он.
Глава III
«Никакая фурия ада не сравнится с оскорбленной женщиной».
Джехана критически рассматривала свое отражение в зеркале, в то время как парикмахер укладывал ее медовые волосы в прическу, закрепляя их филигранными булавками.
Брион не любил ее прически. Она казалась ему слишком простой, даже грубой, никак не гармонирующей с тонкими чертами лица. Прическа подчеркивала высокие скулы, угловатую нижнюю челюсть, она оставляла единственное живое место на бледном лице — дымчато-зеленые глаза.
Да и черный цвет ей не шел. Текучий черный шелк и матовый бархат траурной одежды, не оживленные драгоценностями или хотя бы ярким шнурком, только усиливали бледность лица, заставляя выглядеть мною старше ее тридцати двух лет.
Нет, Бриону бы все это не понравилось.
Он, конечно, не сказал бы ничего, — думала она, пока парикмахер укреплял на голове тонкую вуаль. Нет, не сказал бы. Он бы просто протянул руку к ее волосам, вытащил булавки, так что волосы блестящим каскадом рассыпались бы по спине, а потом взял бы тонкими нежными пальцами за подбородок и притянул ее губы к своим…
Ее пальцы сжались при мысли об этом, и даже длинные узкие рукава не смогли скрыть нервную дрожь. Она сердито отогнала навернувшиеся слезы.
Нельзя сейчас думать о Брионе. Она не должна даже на мгновение допустить мысль о том, что бы он подумал, если бы мог знать о ее планах. Для ее сегодняшнего появления в Совете есть очень важная причина. И когда она будет стоять перед Советом и говорить им о страшной угрозе для Келсона, они не должны считать ее просто молоденькой и глупой женщиной. Она все еще королева Гвинеда, во всяком случае до завтра. И на них, конечно, произведет впечатление то, что она потребует жизнь Моргана.
Ее рука задрожала, когда она коснулась золотой короны на туалетном столике перед ней, но, заставив себя успокоиться, твердой рукой возложила диадему на голову поверх траурной вуали. То, что она намеревалась сделать сегодня, было ей неприятно. Каковы бы ни были ее личные чувства к этому проклятому Моргану и его запретному могуществу Дерини, он ведь был ближайшим другом и доверенным лицом Бриона. Если бы Брион знал, что она собирается сделать…
Она встала и нетерпеливым жестом отослала служанок прочь. Брион не сможет узнать.
Несмотря на все старые легенды о могуществе Дерини — могуществе, таком чуждом, что она не пыталась понять и признать его, — пути из могилы не было даже для тех, кто им пользовался. И если даже для этого необходима смерть Моргана, ее единственный сын будет править как смертный, без помощи проклятых сил. Она добьется этого, какова бы ни была цена!
Она решительно вышла и остановилась только на пороге Солнечной комнаты. У дальнего окна юный менестрель пощипывал струны своей лютни, сделанной из драгоценного белого полированного дерева. Вокруг него сидели несколько одетых в черное девушек: некоторые из них занимались вышиванием, другие, отложив работу, слушали траурные мелодии менестреля. Над их головами на фоне ясного безоблачного осеннего неба четко вырисовывались розы, синие и фиолетовые. Причудливые тени играли на мозаичном полу. Когда на пороге появилась Джехана, все взгляды устремились на нее в ожидании приказаний, и даже менестрель прекратил игру.
Джехана жестом разрешила им продолжать свои занятия. Менестрель возобновил мягкое пощипывание струн, и Джехана медленно прошла в противоположный конец комнаты. Сорвав розу с одной из веток, она опустилась на затянутую черным крепом скамью.
Может быть, здесь, среди солнца и роз, которые так любил Брион, в ней установится мир, в котором она так нуждалась, зная, что ей предстоит. Может быть, ей удастся собрать силы и мужество для свершения того, что она задумала и что должно быть сделано.
Внезапная дрожь прошла по ее хрупким плечам, и она плотнее закуталась в свою накидку, стараясь унять эту дрожь.
Она еще никогда не убивала человека — даже Дерини.
Нигель нетерпеливо, уже в пятый раз, дернул за шнурок звонка у дверей в покои королевы, и в его глазах загорелся гнев. Он с трудом сдержался, чтобы не выругаться, и хорошее настроение, возникшее у него после короткой беседы с Алариком, тут же улетучилось. Если кто-нибудь сейчас не откроет дверь, то через три секунды он…
Он только поднял руку, чтобы дернуть за шнурок в шестой, и последний, раз, как услышал шорох за дверью. Отступив назад, он увидел, что в двери открылся глазок. На него смотрел чей-то коричневый глаз.
— Кто это? — спросил Нигель, наклоняясь к отверстию и заглядывая внутрь.
Коричневый глаз исчез, и Нигель увидел молоденькую служанку, отскочившую от двери. У нее одновременно округлились и глаза, и губы.
— Девушка, если ты сейчас же не откроешь дверь, я вышибу ее, так что лучше помоги мне!
Глаза девушки расширились еще больше, когда она узнала его голос, и она сразу повиновалась. Нигель услышал движение засова, и затем тяжелая дверь начала потихоньку открываться. Без колебаний он рванул ее и вошел в комнату.
— Где королева? — его тренированный взгляд обежал комнату, не упуская ни одной подробности.
Закончив осмотр, он резко повернулся и, схватив девушку за руку, притянул ее к себе. Она смотрела в пол. Он поднял ее подбородок, и взглянул ей прямо в глаза.
— Ну? Говори, девочка. Я тебя не укушу.
Девушка попыталась освободиться.
— Пожалуйста, Ваше Высочество, — пробормотала она. — Мне больно.
Нигель ослабил хватку, но девушку не выпустил.
— Я жду, — сказал он нетерпеливо.
— Она… она в Солнечной комнате, Ваше Высочество, — прошептала девушка, опустив глаза.
Кивнув, Нигель отпустил ее и быстро пошел к выходу в сад. Он знал, что Солнечная комната примыкала к покоям королевы, но имела также и выход в сад.
Быстро пройдя по садовой дорожке, посыпанной гравием, он остановился перед железными воротами, увитыми розами. Совсем рядом с ними, полускрытое переплетением ветвей, находилось окно в комнату.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
